Возвращение пираньи - Страница 46

Потом поплелся в обеденный зал – время было раннее, но оставалась надежда на кофе. Корабль казался вымершим, даже на кормовой палубе стояла непривычная тишина.

Кофейный автомат, о чудо, функционировал под присмотром хмурого невыспавшегося стюарда. Мазур тут же понял, что заставило бедолагу встать ни свет ни заря – у стола с остатками вчерашнего застолья в гордом одиночестве сидел Сеньор Мюнхгаузен и совершенно по-русски похмелялся степлившимся шампанским. «Нет, и в этой богом забытой стране есть люди! – умилился Мазур мимолетно. – И рученьки-то трясутся, как у нашего Ваньки, и рожа соответствующая...»

Он сел напротив, выпил кофе, словно лекарство, подумав, попросил пару бутылок пива и налил в высокий бокал. Пиво здесь было отличное.

Мюнхгаузен тем временем опростал второй фужер, немного пришел в себя, похмельно порозовел. После третьего стал совсем похож на человека – и с ходу обрушил на Мазура очередную «подлинную» историю.

На сей раз речь зашла о генерале Чунчо – личности, давно овеянной зловещими и неисчислимыми легендами. Один из былых верных псов дона Астольфо, сей субъект был известен даже Мазуру, частенько читавшему газеты на протяжении последних тридцати лет.

Генерал Чунчо, чье настоящее имя, равно как внешность, возраст, социальное происхождение и национальность, до сих пор оставалось загадкой, взмыл к вершинам неожиданно. Уж э т а история, Мазур слышал от коллег, была невымышленной...

Лет тридцать назад очередные леваки старательно подготовили очередное покушение на дона Астольфо. Человек десять с автоматами засели в кузовах поставленных у дороги грузовиков и, когда показался огромный «кадиллак» хефе, открыли пальбу от всей широты души. Машина умчалась, виляя под огнем, – но до того притормозила на миг, и с заднего сиденья выкатился подполковник морской пехоты с ручным пулеметом. И взялся за работу. Когда через четверть часа к тому месту на полудюжине битком набитых джипов примчались парашютисты из охраны дворца, они, обнаружив полное отсутствие всякого перемещения живых существ, взялись было искать тело героически павшего национального героя, но тут подполковник объявился из канавы, в трех местах слегка поцарапанный пулями, но живехонький. А вот покушавшиеся все до одного, как выражались некогда русские староверы, оказались «записаны в книгу животну под номером будущего века»...

Подполковник ухитрился их всех уделать в одиночку. Это и был будущий генерал Чунчо, как легко догадаться, после таких подвигов мало того что попавший в небывалый фавор, но ухитрившийся так никогда и не пасть. Согласно крохам достоверной информации, он быстро занял немаленький пост в тогдашней охранке, но, в противоположность иным гориллам, обожавшим самолично вырывать ногти подследственным мужского пола и первыми опробовать угодивших в подвалы красоток, кровавых забав и сексуальных утех сторонился, был скорее стратегом, чем тактиком, на публике практически не появлялся и перед фотокамерами не засветился ни разу. Чем он занимался, никто толком не знал, но все сходились на том, что личность эта обладает огромным влиянием.

После переворота победившие «революционные майоры» особой ясности не внесли. Трижды в газетах появлялись сообщения о расстреле кровавой собаки, генерала Чунчо, но, поскольку речь шла о трех разных людях, никто особенно газетам не верил. Ходили слухи, что генерал Чунчо то ли бежал в Штаты, то ли купил ферму в Австралии, то ли спасался на торпедном катере, который со всем экипажем был потоплен революционным вертолетом, то ли погиб при штурме дворца. С переходом власти от «революционных майоров» к выборному президенту и столь же выборному парламенту о генерале Чунчо писать почти перестали, хотя иные газеты и поныне, на безрыбье, пытались связать его с тем или иным неопознанным трупом, то времен переворота, то свежим. Да и версии вроде виллы в Испании или особнячка на Гернси, где якобы доживает век полупарализованный старичок, до сих пор всплывали порой в средствах массовой информации.

Так вот, Сеньор Мюнхгаузен старательно и с фантазией вкручивал Мазуру, что во времена дона Астольфо, – о которых теперь, слава богу, можно говорить спокойно, не рискуя получить по голове от юных леваков, и это прекрасно, сеньор коммодор, историческому процессу вредны чрезмерные эмоции, вы читали Коллингвуда? – так вот, во времена дона Астольфо они с генералом Чунчо имели охотничьи домики буквально по соседству. На правом берегу Уакалеры, знаете ли. Как сейчас помню, сеньор коммодор...

Увы, дальнейшее повествование было лишено самой элементарной логики, – Мюнхгаузен то заверял, что не единожды пивал со страшным генералом кофий, а то и пиво, то, решительно себе противореча, утверждал, будто Чунчо приезжал на фазенду исключительно под покровом темноты, в парике и темных очках, причем бдительная охрана тут же пристреливала на месте всякого, имевшего неосторожность узреть верного сподвижника хефе. Осушив еще пару фужеров, он окончательно потерял нить повествования – и, опять-таки совершенно по-русски, начал заковыристо врать, будто служил при доне Астольфо в гвардии – девятая кавалерийская, слышали? На самом деле, конечно, не было никаких коней, это старинное название... и принимал из его рук орден.

Осторожными расспросами Мазур быстро установил, что этот «гвардеец» совершенно не разбирался в оружии и военной технике, и тут уж все стало ясно. Однако высказывать свои мысли вслух он, понятное дело, не стал – к чему огорчать милейшего старичка? Быть может, это у него единственная отрада в жизни – кормить случайных попутчиков увлекательными байками...