Возвращение пираньи - Страница 5

К оглавлению

5

– Он не чистокровный, – протянул Кацуба. – Помесь кого-то с кем-то. Скажем, фулу и араб, фулу и белый...

– Что не отбрасывает Магриб. Фулу, коси, наквана... А вот интересно, на каком языке с ним объяснялись?

– Не знаю, – сказал Кацуба. – Я стоял далековато, да и особист недвусмысленно кулак показывал – я ж был по утреннему похмельному времени небритый, да с охапкой пивка. Можно подумать, этот магрибский гость с маху распознает по этикеткам, что это пиво, а не, скажем, средство от мозолей... «Покупатель», а?

Мазур хмыкнул:

– Между прочим, если даже и «покупатель», это еще не значит, что речь идет о нас обоих. Если мы его правильно привязали к карте, в доброй половине тех стран нет не то что моря – речки, в которой можно плавать...

– Но ведь остается другая половина, – ухмыльнулся Кацуба. – И потом, друг мой, в «сухой» половине встречаются водохранилища, ирригационные сооружения и прочие объекты, где ты как раз найдешь массу возможностей для приложения сил...

Непонятный негр, окруженный сопровождающими, направился дальше по причалу и вскоре исчез из поля зрения. Причал вновь стал безлюдным, надоевшим.

– Давай допивать? – предложил Кацуба. – Завтра, чует мое сердце, в любом случае придется вернуться к пошлой трезвости... – Он вольготно растянулся на койке, отхлебнул пивка и сграбастал со стола свежие газеты. – Интересно, что в большом мире-то вообще делается? Шахтеры стучат касками, но снова не по головам своим начальникам, а по московской мостовой, придурки... Королева красоты... Бизнесмен вроде Мавроди... А что в Шантарске? – Он, ловко встряхнув в воздухе свеженьким номером «Шантарского скандалиста», развернул его. – Ого! Слыхал про такую газету – «Московский комсомолец на брегах Шантары»? Нет? При всем моем к вам уважении, каперанг, не следите вы за культуркой... Так вот, позавчера почтенного редактора сего издания Сашеньку Смурнова собственная супруга застукала в собственном кабинете в момент прелюбодеяния с субъектом мужеска же пола, причем больше всего дамочку разъярило, что мсье Смурнов исполнял роль насквозь пассивную... Ай-яй-яй, а еще четвертая власть... Так, что там еще? Генералу Хрычковскому, главному шантарскому фискалу, оставшиеся неизвестными подчиненные в виде шутки подсунули на стол рапорт о том, что литератор Василий Кириллович Тредиаковский до сих пор, нарушив все сроки, не подал налоговую декларацию. Они-то думали – пошутили, а женераль, будучи, должно быть, с лютого перепою, наложил резолюцию: «В отношении В. К. Тредиаковского начать расследование», да еще начал потом выяснять, насколько шустро его приказ выполняется... Интересно, как они там из этой хохмы выпутаются? Так, а теперь вести с полей угнетенной медицины...

В дверь решительно постучали, и секундой позже она широко распахнулась. Вошел давешний негр во всем великолепии своих золоченых пальм-сабель-звезд на погонах, один, без сопровождающих лиц. Аккуратно притворил дверь за собой, не чинясь прошел к столу, сел и положил перед собой роскошный алый берет с загадочной эмблемой – на уголок стола, подальше от пивных бутылок.

Незваный гость, явно не подозревая о том, что он, согласно присловью, хуже татарина, обозревал обоих без тени неловкости. Блеснул ровными зубами, поклонился и протарахтел длиннющую фразу. Мазур понял, что это был французский, но смысла не разобрал – он мог с грехом пополам петь на французском песни, но разговорной мовою владел лишь на уровне, позволяющем через пень-колоду допросить пленного, потребовать еды-питья да поинтересоваться, нет ли поблизости солдат противника. Судя по лицу Кацубы, тот находился в аналогичном положении.

Глава вторая
Гонит царь нас на войну,
на чужую сторону...

Негр произнес еще одну фразу – столь же длинную, столь же непонятную, таращась столь же весело, непринужденно.

– Заблудился, сердешный, – заключил Кацуба. – Дорогу в Африку решил поспрошать. Черт, как же они его упустили? Где гиды и экскурсоводы?

– Может, пива ему дать? – пожал плечами Мазур.

Негр помещался по другую сторону стола, сверкая зубами и цацками на погонах, по-прежнему не испытывая ни малейшей неуверенности.

– Самим мало, – сварливо отозвался Кацуба. – Ладно, налей.

Мазур откупорил бутылку, наполнил чистый стакан и протянул загадочному гостю, прокомментировав:

– Плиз, бир! Бир!

Негр, сияя зубами, поднес стакан ко рту – и высосал в три глотка, глядя с таким видом, словно ждал повторения.

– Еще хочет, – сказал Мазур чуть растерянно.

– Налей, – расщедрился Кацуба. – В крайнем случае, чего-нибудь раздобудем... Есть анекдот. Сидят на нарах зэки. «Хрипатый любит Мамбу!» – говорит один. Второй подхватывает: «Седой любит Мамбу!» Третий не отстает: «Горбатый любит Мамбу!» А в уголке, у параши, сидит грустный негр, держится за задницу и сквозь зубы шепчет: «А Мамбу вас ненавидит, белые твари!»

– Ты поделикатнее, – тихонько посоветовал Мазур. – Кто его там знает... Огребешь потом от генерала.

– А! – беззаботно отмахнулся Кацуба. – По роже видно, что он ни...

– А вот есть еще анекдот, – произнес негр на чистейшем русском языке и, словно бы не замечая остолбенения двух приятелей, невозмутимо продолжал: – Вызывает как-то генерал двух спецназовцев и дает поручение: мол, у министра обороны скоро юбилей, нужно ему смастрячить крокодильи сапоги. Ну, козырнули спецназовцы и отбыли в Африку. Возвращаются через месяц, когда их и в живых-то видеть не чаяли, оборванные, подтощавшие, разводят руками: «Облом, товарищ генерал, – мы там завалили шестьсот пятнадцать крокодилов, а сапог ни на одном не было...»

5