Возвращение пираньи - Страница 41

– Не скажу, что мне нравится быть вашим р о д с т в е н н и к о м.

Ольга тихонько фыркнула, без сомнения, правильно уловив незамысловатый подтекст:

– Да? А вы не боитесь, что Эчеверриа вызовет вас на дуэль? Он способен... Не станете же дипломатическим иммунитетом прикрываться... Унизительно для истинного кабальеро. Вообще, коммодор, вы меня, говоря простонародно, ошарашили. Ситуация такова, что и не подберешь сразу слов: у меня, оказывается, была дальняя родственница, вдобавок точная копия, вдобавок ваша жена... Вам трудно?

– Нелегко, – буркнул он.

За спиной у них деликатно раскашлялись. Мазур обернулся без особого раздражения. Кацуба, ухитрившийся подкрасться бесшумно, спросил:

– Я вам не помешал, надеюсь? Сеньор и сеньорита, у меня есть две новости. Первая приятная, вторая... ну, если и не неприятная, то определенно загадочная... Какую последовательность предпочтете?

– Давайте сначала приятную, – тут же ответила Ольга.

– Наша юная парочка, милые гринго, решили устроить нечто вроде бала. С учетом скромных возможностей нашего лайнера, понятно. Капитан не против, даже наоборот, удивился, почему до этого раньше никто не додумался – у него в каждом рейсе рано или поздно кто-нибудь от скуки наталкивается на избитую мысль устроить бал, выпить и поплясать. Там у него припасены какие-то аксессуары, стюарды уже суетятся. Что думаете?

– Давно пора, – сказала Ольга. – Пусть и убогое, но развлечение. А что там у вас загадочного?

Кацуба оглянулся на темную ходовую рубку – внутри сквозь стеклянную стену четко просматривался напряженный силуэт рулевого, – понизил голос и перешел на русский:

– Я перед капитаном не афишировал знание испанского – мелкие хитрости дипломатов, сеньорита... Так вот, при досмотре стал свидетелем прелюбопытнейшего разговора, до сих пор теряюсь в догадках... Предъявив тому бравому офицеру судовую роль и... как это, коносаменты?

– Коносаменты, – кивнул Мазур. – Документы на груз, сухопутно изъясняясь.

– Так вот, на вопрос о характере груза наш бородач, не моргнув глазом, заявил: у него в трюме нет ничего особо интересного: двести бочонков вина для Барралоче, а кроме этого – полдюжины каких-то заколоченных ящиков, о содержании коих он не имеет никакого понятия... поскольку они принадлежат сеньорам русским дипломатам, что подтверждается соответствующими надписями. Офицер послал солдата кинуть беглый взгляд на груз в трюме, этим дело и кончилось...

Мазур подобрался. В т р ю м е не было ничего, принадлежащего им с Кацубой. Кое-что они прихватили из столицы, конечно – ту часть снаряжения, что не особенно оттягивала бы плечи. В конце концов, как признал Франсуа, чуточку подозрительно было бы выехать из столицы вообще с пустыми руками – вот и пришлось кое-что купить: пара самозарядных винтовок, пара помповушек, гамаки и накомарники, всякая мелочевка вроде биноклей, компаса, аптечек и аварийного запаса. Все это, умело упакованное, заняло две объемистые спортивные сумки, пребывавшие в их каютах. И ничего другого...

– Вы с Лопесом, случайно, никаких ящиков не прихватили? – обернулся Кацуба к Ольге.

– А зачем? – пожала она плечами. – У нас только сумки: одежда, гамаки, разные мелочи. Сумки в каютах... и потом, с какой бы это стати, будь у нас некие ящики, мне или Лопесу писать на них, что они принадлежат русским дипломатам? Лопес – полицейский, а я – ответственный сотрудник министерства, к чему нам заниматься мелким мошенничеством? Кстати, по нашим законам, дело подсудное, можно нарваться на серьезные неприятности...

– Я, собственно, вас ни в чем таком и не подозревал, – сказал Кацуба. – Но загадочка, согласитесь, пованивает? У вас будут какие-нибудь версии?

Ольга старательно углубилась в раздумье, длившееся совсем недолго:

– Не стоит ломать голову. Все, по-моему, просто и примитивно. Банальная контрабанда. Барралоче – в ста километрах от восточной границы, там процветает контрабанда, испокон веку... так, по-моему, говорится? О подобных случаях я наслышана, капитаны частенько выкидывают такие номера: поддельные документы, фальшивая маркировка, символы освобожденных от досмотра или не вызывающих подозрений служб и учреждений... С фальшивыми грузами, якобы принадлежащими нашему министерству, полиция уже сталкивалась. Один весельчак, обнаглев, пометил ящики реквизитами ДНГ, никто и близко не подходил, но, на его беду, на причале оказался сотрудник ДНГ, моментально заметил неточности в маркировке, весельчак давно уже похохатывает на каторге...

– И что прикажете делать? – спросил Кацуба. – Неприятная ситуация, знаете ли...

– По-моему, ничего и не следует делать, – подумав, сказала она. – Можно позвать Лопеса, он заставит вскрыть ящики... а дальше? Все равно ближайшая гражданская, военная, полицейская и прочая власть – только в Барралоче. До того – лишь мелкие фермы и индейские деревеньки. Завтра утром позвоню в Барралоче, у меня ноутбук снабжен и спутниковым телефоном... и на причале нас уже будут ждать, с ходу возьмут капитана за роскошную бороду... Как вам план?

– По-моему, ничего лучше и не придумать, – согласился Кацуба. – Только, когда пойдем веселиться, не забудьте, что по-испански я ни словечка не понимаю. Наши попутчики по поезду, голову могу прозакладывать, именно так и думают, я перед ними не светился...

– Вы прямо-таки шпион, – беззаботно улыбнулась Ольга, ничуть не подозревая, какие мысли после такой реплики обуревают двух друзей.

– Скажете тоже, – вздохнул Кацуба. – Шпион должен быть высок и обаятелен, с уверенным взглядом, манерами соблазнителя... когда речь идет о женщинах.